Некоторые посетители, осмотревшие петербургскую выставку, сетуют на то, что она хороша, но мрачновата из-за слишком точечного освещения. Картины напоминают светящиеся витрины на тёмной улице. И всё же это, скорее, очевидное достоинство, позволяющее сконцентрироваться на главном.
Работы Амедео Модильяни , Хаима Сутина , Моисея Кислинга , Сюзанны Валадон , Мориса Утрилло словно бы светятся изнутри. К тому же до посетителей музея доносятся французские песенки почти вековой давности, в одном из залов постоянно демонстрируется французский документальный фильм о художниках с субтитрами, в светлом переходе из зала в зал висят чёрно-белые фотографии главных героев, а на выходе продаются выпущенные к этой выставке сувениры: сумки с изображением картин, магнитики, открытки…
В Пскове, конечно, такого не увидишь. Подходящих выставочных пространств почти нет. Многие выставки монтируются в последний момент – даже таблички с названиями работ не всегда успевают повесить к открытию (хотя случаются исключения). Так что выставка «Модильяни, Сутин и другие легенды Монпарнаса» во всех смыслах не похожа на то, что мы видим у нас.
Хаим Сутин. Автопортрет с занавеской. Около 1917
Кроме главных знаменитостей – Модильяни и Сутина - в трёх залах петербургского музея Фаберже размещены работы Эжена Эбиша , Леона Сола , Арона Дейеца , Яна Вацлава Завадовского , Мориса де Вламинка , Андре Дерена , Сельсо Лагара Арройо , Михаила Кикоина …
Отдельный зал выделили работам Кислинга. По этому залу от картины картине по кругу ходил мужчина с ребёнком и громко восхищался: «Вот это да! Мощно. Неожиданно». Он шёл на Модильяни, но впечатления от доселе неведомого ему Кислинга оказались сильнее. И понятно почему. Моисей Кислинг доступнее. Он всё же почти реалист. Но это какая-то особенная реальность. Экспрессивная. Вызывающе цветная. Кислинг сосредотачивается на красивом. Лучший пример – «Женщина в красном свитере». Картина написана ровно сто лет назад, в 1917 году. Или «Сан-Тропе. Сентябрь» - с маяком и яхтами у берега. Здесь нечему шокировать.
Совсем другое дело Амедео Модильяни и особенно Хаим Сутин. Рядом с их работами отдохнуть не получится.
На выставке много портретов, но это ведь не портреты людей. Если Модильяни обозначил, что изобразил Сутина, то это не значит, что перед нами в рамке уроженец села Смиловичи Минской губернии Хаим Соломонович Сутин. Нет, перед нами не гражданин Сутин, а его внутренний мир, каким его увидел его старший товарищ Амедео Модильяни. То же самое и с самим художником Сутиным. Черты лица на автопортрете похожи, но портретного сходства, глядясь в зеркало, он точно не добивался. Мы видим (или не видим) его переживания. Мы чувствуем (или не чувствуем) его время с двумя мировыми войнами и прочими страшными делами.
Моисей Кислинг. Йонас Неттер.
Хаим Сутин вообще большой интерпретатор. Он смотрел на всё то, что его окружало, но не изображал увиденное, а преображал, нет, заражал его. И это был мрачный взгляд и мрачное преображение, иначе говоря – искажение. Деформация. Сутин смотрел на себя и других как бы искоса, с подозрением, а иногда и с ужасом. Было чему ужасаться.
Сила Сутина в том, что другой художник, встав на этот скользкий путь, ограничился бы карикатурным видением. Но у Хаима Сутина совсем не карикатуры. Он умудрялся получить от некрасивых лиц что-то трогательное, а чаще трагичное. Будь перед нами красавцы и красавицы, то получилось бы одномерно. Бездны бы не открылись.
Хаим Сутин. «Безумная». Около 1919.
Это то, что американский галерист Данкен Филлип , характеризуя творчество Сутина, назвал «предчувствием агонии нашего мира».
Поэт и меценат Леопольд Зборовский описал жизнь Сутина в те годы, когда тот ещё не разбогател: «Сутин отправился в провинцию, и жил там как бродяга в каком-то свинском окружении. Он вставал в три часа утра и отправлялся за 20 километров искать подходящий пейзаж, а ночью возвращался в свою берлогу, забыв, что ничего не ел. Он снимал только что написанные холсты с подрамников: одни, как матрас, раскладывал на полу, другими закрывался, как одеялом, и засыпал».
Мир Хаима Сутина - безумный. И не только тогда, когда он писал «Безумную». Безумен его «Подвешенный заяц», безумен «Столик с яствами», безумна «Девочка в розовом платье», безумна «Красная лестница в Канье»… Как писал доктор искусствоведения Валентин Виленкин , «Многие считали Сутина дикарём, сторонились его, порой даже боялись. Когда он, напялив на себя что попало, бледный, насквозь пропахший масляной краской и скипидаром, с прилипшей к потному лбу прядью и мрачно сосредоточенным взглядом ломился подряд во все двери “Улья” ( коммуна художников в Париже. – Авт. ) в надежде поживиться хотя бы объедками, от него, бывало, старательно запирались…»
«Счастье – это ангел с серьёзным лицом»ПрОклятые художники были страшно бедны. Их не понимали и долго отвергали.
Это уже значительно позднее, после их смерти окажется, что они влиятельны. Сутин, к примеру, сильно повлиял на американских экспрессионистов, таких как Джексон Поллок , Фрэнсис Бэкон , Марк Ротко …
В Париж Сутин перебрался в двадцать лет. К тому времени он уже был подготовленный изгой. Опыт жизни в России у него был отрицательный. В своих работах, на первый взгляд, к российскому детству в отличие от своих коллег-эмигрантов он не обращался. Но вернее сказать, детские психологические травмы видны в его работах отчётливо. И в натуралистических гастрономических натюрмортах, и в портретах, которые тоже напоминают какую-то еду. Ностальгии нет вообще. Он вывез с собой заграницу ужас и с ним пытался жить дальше. Художники, которые его окружали (Модильяни, Пикассо , Шагал ) были в своём творчестве не так агрессивны. Но агрессия Сутина связана с ощущением смерти, с разложением телесного. Обречённость, заклание, отторжение… Это его тема. Он смотрел дальше многих других. И этот анатомический подход был не слишком приятен (как и формалиновый запах его мастерской). Долгое время его понимали только такие люди как Модильяни.
О Модильяни написал Леопольд Зборовский : «Это был звёздный мальчик, для которого реальность просто не существовала». Во всяком случае, для него не существовала привычная реальность. И это сближало Модильяни с таким человеком как Сутин. Их реальности пересеклись.
«Счастье – это ангел с серьёзным лицом» , - как писал Модильяни в 1913 году в письме доктору Полю Александру . На портретах выставки «Модильяни, Сутин и проклятые художники» все лица серьёзные. И в то же время какие-то ангельские. Отрешённые.
Амедео Модильяни. Леопольд Зборовский. 1916.
У Модильяни самая незначительная часть портретов – глаза. Иногда их практически нет. Не глаза, а пуговки, запонки, булавки, что-то вроде того. Это уж точно не зеркала души. Человек проявляется у этого художника через линии. Всё же он первоначально был скульптор, а в скульптурах глаза не важны.
Модильяни тоже мастер искажения – если говорить о пропорциях. Но это всё-таки более сдержанный подход. Щадящий. Любопытны его же рисунки, висящие рядом с двумя портретами, один из них – карандашный «Портрет Сутина». Если Сутин в своих работах копошился в открытых ранах, то Модильяни предпочитал более тонкие материи. Там, где Сутин грубо выворачивал внутренности наизнанку, у Модильяни чёткое зеркальное отражение. Но оно вытянуто, словно он смотрел на мир посредством специального зеркала. На портретах мы видим то, что «не проявлено в физическом плане». Было не проявлено, пока не явился эстет Модильяни и всё это не запечатлел, а потом сразу умер.
«Я всегда был счастливым человеком!»То, что можно сейчас показывается в Петербурге, долгие десятилетия не видел практически никто. Все картины – из собрания коллекционера Йонаса (Жана) Неттера . Это его портрет кисти Кислинга мы видим первым при входе на выставку. Денег на покупку работ признанных дорогих художников-импрессионистов у Неттера не было, и он начал собирать картины «отверженных» - Мориса Утрилло, матери Утрилло художницы и натурщицы Сюзанны Валадон, Амедео Модильяни, Хаима Сутина, Моисея Кислинга… Теперь всех их принято относить к «Парижской школе», хотя многие авторы были родом из Восточной и Центральной Европы. Но объединил их Париж.
Амедео Модильяни. Хаим Сутин. 1916
Неттер умер вскоре после окончания Второй мировой войны. Картины набиравших популярность и ценность художников «Парижской школы» странным образом оказались в стороне от внимания. Они где-то хранились (таились?) и ждали своего часа. Он наступил в 2012 году.
В биографии Сутина сразу обращаешь внимание на дату и место смерти: 1943 год, Париж. Что он там делал во время нацистской оккупации? Пытался лечиться или, вернее, сказать, умирал.
Одно время его прятали неподалёку от Тура в Шампиньи-сюр-Вод. Сутина целенаправленно разыскивало гестапо. В июле 1942 года посольство Германии обратилось к французским властям с просьбой разыскать художника Хаима Сутина и конфисковать все его работы. Начались поиски. Было собрано досье (все девять папок его сохранились). Но Сутин всё же умер своей смертью от болезни желудка – в отличие своих отца, братьев и сестёр, расстрелянных фашистами Смиловичах в 1941 году.
Гроб для Хаима Сутина сколотил Пабло Пикассо. Пикассо умел всё. Сведения о похоронах Сутина разнятся, но они были тайными. Могилу копали Пикассо, Жан Кокто и Макс Жакоб . Почти сразу же поэта и художника Жакоба нацисты арестовали после посещения мессы, и он умер в концлагере.
***Однажды Хаима Сутина спросили о его жизни и его несчастьях. Сутин удивился и ответил: « Я всегда был счастливым человеком! » Похоже, он не бравировал. У ангела должно быть серьёзное лицо и особое отношение к боли.